Похоронен он на кладбище села Великие Копани Цюрупинского района Херсонской области, в котором проживает его родная сестра Нина с дочерью. Его именем названа одна из улиц, его фото и описание подвига размещено в помещении Херсонской областной организации УСВА, в экспозиции областного краеведческого музея.
По сей день ведутся поиски материалов по уточнению гибели экипажа Н. Н. Андреева и его воинской службы. Так два года назад председателем Ревизионной комиссии УСВА Юрием Виноградовым были предоставлены сведения – фотографии и другие материалы по факту гибели вертолета Андреева. Юрий в это время находился в составе комсомольского стройотряда в Афганистане и был непосредственным свидетелем происходящего.
29 сентября 2012 года спустя 25 лет «афганцы» Цюрупинского района во главе с председателями областной организации УСВА Владимиром Столяром, районной организации Вадимом Логвиновским и его заместителем Юрием Шейко собрались на могиле Н. Н. Андреева (на снимке), чтобы почтить его светлую память.
6 апреля 1966 года над Западным Берлином (английский сектор) случилась катастрофа с советским самолётом. Экипаж, в составе капитана Бориса Капустина и старшего лейтенанта – штурмана Юрия Янова, смог отвести падающий самолёт от жилых кварталов. Лётчики погибли, но спасли жизни мирных граждан.
Спустя двадцать один год схожий подвиг совершили два других советских офицера. Но это было уже в афганском небе.
Бывают минуты, мгновения в жизни, которые, подобно метеоритной вспышке, высвечивают внутреннюю суть людей, высший смысл их жизни, то самое сущее, к чему они готовились годы, а может, и всю жизнь. Такими звёздными мгновениями были для капитана Николая Андреева восемь огненных секунд, в течение которых он вёл свой последний поединок в небе.
Случилось так, что гибель этой краснозвёздной машины видели многие (если не сотни) пары глаз: кто-то встречал в аэропорту Кабула прибывающий из Москвы самолёт Аэрофлота, кто-то был в числе тех, кто скорбно стоял над обломками подбитого душманами вертолёта.
Светлым, по-летнему солнечным было то сентябрьское утро. Началось оно для Николая обычно. Как всегда после зарядки (друзья завидовали его силе воли, постоянству привычек) побрился. Пожалуй, перед боевыми вылетами это делается лётчиками даже тщательнее обычного. А полёты в тот день начались на заре. Задача, поставленная паре Ми-24 под командованием капитана Андреева, заместителя командира отряда, была, казалось бы, несложной: сопровождать вертолёты Ми-8, доставлявшие продовольствие на сторожевые высокогорные посты, охраняющие подступы к аэродрому. Но в афганском небе не бывает простых полётов.
Первый вылет на рассвете завершился успешно. Пока Николай Андреев с лётчиком-оператором старшим лейтенантом Александром Геращенко разбирали перипетии этого получасового полёта, обсуждали особенности следующего, борттехник старший лейтенант В. Манахов дозаправил машину топливом, пополнил боезапас, проверил необходимые системы и агрегаты.
В то утро Николай Николаевич, – вспоминал Манахов, – был, как всегда, жизнерадостный, весёлый. Лучшего командира пока не доводилось встречать. Отзывчивость, внимание к людям были его отличительными чертами. Он часто помогал мне в осмотре машины, помогал зачехлить её, всегда подбадривал.
И в этот раз работали они дружно, перебрасывались шутками. Манахов помог лётчику надеть подвесную систему парашюта, Николай, подмигнув, показал большой палец: мол, всё отлично. Он всегда, как вспоминали его друзья, как-то особенно, по-мальчишески нетерпеливо ждал каждого вылета, любил летать и летал много. На эту черту настоящего лётного характера обратили внимание его воспитатели ещё в Сызранском высшем военном авиационном училище лётчиков имени 60-летия СССР. Вот выдержка из его аттестации: «Летать любит, летает грамотно и уверенно. В усложнённой обстановке действует хладнокровно, принимает правильные решения...».
Существует такое расхожее литературное выражение: «Смерть не раз глядела в глаза». Для большинства людей это всего лишь отвлечённая аллегория. Для лётчиков, совершавших полёты в горячем афганском небе, оно звучит вовсе не иносказательно – смертоносные огненные трассы каждый раз летят им навстречу.
Целились душманы и в капитана Андреева. В небе Афганистана он провёл больше ста часов, совершил более ста сорока боевых вылетов. Доводилось ему попадать под обстрел моджахедов, приводить машину на аэродром с рваными дырами на фюзеляже, со снесёнными подвесками.
Как вспоминал капитан С. Соболев, однажды по вертолёту Андреева был произведён пуск ракет. Но тогда Николай увернулся, тогда его звезда оказалась счастливой. Несомненно, об этом Андреев не писал своей жене – не пишут лётчики о таких «подробностях» родным и близким. Но писать письма Николай любил, делал это часто. После каждого письма супруги Натальи Александровны он делился с друзьями сокровенными мыслями о будущем детей. Очень любил их – Галю, Диму, Женю. Их портрет был центральным в семейном уголке, который помещался над кроватью.
С крутой глиссады, почти пикируя, вертолёты заходили на аэродром. Под коротким крылом Ми-24 мелькали уже коробки зданий домостроительного комбината. «Прямой наводкой» били в глаза лётчикам яркие лучи восходящего солнца. В бликах лучей заметить огонёк стартующей ракеты очень трудно.
– Выпустил шасси, отключил оружие, – доложил на КП Николай Андреев. – Разрешите посадку?
Это были последние слова командира. В следующее мгновение машина вздрогнула и с большим креном пошла вниз: прямо на трёхэтажное здание домостроительного комбината. Как потом покажет экспертиза, вертолёт поразила американская зенитная ракета «Стингер». Её осколком сразу был убит лётчик-оператор Александр Геращенко.
– На мгновение я опешил, – вспоминал капитан Л. Гавриленко, шедший в то утро ведомым. – Всё произошло неожиданно, молниеносно.
– Что с Андреевым? – тревожные слова руководителя полётов вывели меня из оцепенения. – Падает, – говорю. – Николаевич подбит...
Другой очевидец, советский специалист с домостроительного комбината Е. Вылегжанин вспоминал об этой катастрофе так: «Через окно в кабинете увидел падающий вертолёт, из которого хлестало горящее топливо. Казалось, он неминуемо врежется в наше здание, но в последний момент объятая пламенем машина отвернула в сторону и упала рядом. Трагедия произошла в 8 часов 14 минут местного времени».
Среди вещей Андреева сослуживцы нашли часы с выгравированной надписью: «Старшему лейтенанту Андрееву Н. Н. от главкома ГСВГ». Ими был награждён Николай ещё в 1982 году, когда на вертолёте принудил приземлиться нарушителя воздушного пространства. Только теперь об этом стало известно однополчанам.
Возник справедливый вопрос: мог ли в данной ситуации спастись капитан Андреев? Об этом горестно рассуждали лётчики, члены комиссии по расследованию случившегося. Все пришли к единому мнению – командир спастись мог. Восемь огненных секунд держался вертолёт в воздухе, а на покидание машины с парашютом даётся меньше. Мог, конечно, мог. Мог, если бы думал только лишь о себе, собственной жизни. На борту был боевой товарищ, и Николай не знал, жив Александр или убит. А внизу, под фюзеляжем, быстро рос в размерах многоэтажный дом, из которого бежали в разные стороны люди. Вот почему, обжигая руки, он до последнего дыхания не выпустил органы управления. Видимо, ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы на какую-то секунду-другую заставить потерявшую управление машину отвернуть от дома. Это мгновение и спасло жизнь советским специалистам и афганским рабочим, находящимся в здании комбината. Никто из них не пострадал.
... Его любили, им гордились однополчане. Вот и сегодня, спустя, без малого, четверть века, подвиг капитана Николая Николаевича Андреева остаётся вершиной взлёта человеческого духа. И все мы, без сомнения, можем гордиться этим Человеком, как одним из тех, кто с честью пронёс по жизни гордое имя Сына своей страны, звание её Воина.
Геращенко Александр Васильевич, старший лейтенант, лётчик-оператор вертолёта Ми-24, родился 5 марта 1962 года в селе Ново-Сыроватка Сумского района Сумской области УССР. Украинец. В Вооружённых Силах СССР с 24.03.1980 года. 
