Информация о деятельности в Афганистане погранотрядов, находившихся в подчинении КГБ СССР, долгое время была строго засекречена. Все документы — 49 дел по 1100 спецоперациям, которые проводили подразделения погранвойск на территории ДРА, сразу же после вывода ограниченного контингента были уничтожены. Впоследствии это дало почву для разного рода политического и «художественного» трепа как об афганской войне, так и о действиях в ней советских пограничников.
Стоит ли говорить, что воспоминания людей, принимавших непосредственное участие в событиях, объективную оценку которым еще предстоит дать истории, имеют сегодня особую ценность.
Полковник запаса Григорий Минин — живая легенда для пограничников. Он руководил крупнейшими спецоперациями погранвойск в Афганистане. Лично вел переговоры с главарями бандформирований. Его афганские «трофеи» — полная грудь орденов, две контузии и 150 боевых операций. За голову «бати» — так солдаты называли своего командира — душманы давали миллион долларов.
Первой нас «выдала» Алла Пугачева
— Григорий Михайлович, вам как заместителю опергруппы Среднеазиатского пограничного округа неоднократно приходилось встречаться с начальником погранвойск КГБ СССР Матросовым. Почему генерал приказал уничтожить архивы?
— Во-первых, мы же тогда под КГБ находились. Поэтому службу несли в условиях строгой секретности. У нас даже форма общевойсковая была. Никаких «зеленых фуражек», и погоны тоже красные. Руководители спецопераций общались с Москвой исключительно с помощью шифр-переписки. Карты, которые составляли в ходе боевых операций, сразу же сжигали. И когда к Матросову обратились после вывода войск за архивом, мол, нужно сохранить этот опыт для поколений, он отреагировал очень резко: «Зачем нам нужен такой опыт?!»
— Неудивительно, что об участии погранвойск в афганской войне долго никто не знал. Буквально в последние годы стала появляться информация...
— Это не совсем так. Еще во время войны первой нас «выдала» Алла Пугачева. 17 января 1982 г., когда штатные подразделения пограничников прибыли в Афганистан, гарнизонное радио передавало концерт радиостанции «Юность». И вдруг слышим: «А сейчас Алла Пугачева исполнит песню для ограниченного контингента пограничных войск в Афганистане». После этого она долго не выступала...
— Расскажите о себе, как вы попали на границу?
— Я мечтал быть летчиком, и после десятилетки поехал поступать на штурмана дальней авиации. Конкурс в те годы был просто сумасшедший — 40 человек на место! И меня не взяли. Как потом выяснилось, у судьбы в отношении меня были другие планы. Когда пришел срок армейской службы, я попал не просто в армию, а в Гродековский пограничный отряд — самый знаменитый в Советском Союзе, четырежды орденоносный. Тот самый, в котором служил Никита Карацупа и первые в погранвойсках Герои Советского Союза, получившие звезды за мужество и отвагу во время событий в районе озера Хасан.
— То есть до отправки в Афганистан у вас уже был солидный стаж пограничной службы?
— Двадцать с лишним лет. И был уже в звании майора, когда меня вызвали в Москву. Поначалу я ведь даже не знал, куда должен ехать. И согласия моего, понятно, тоже никто не спрашивал. И только когда приехал в Пянджский погранотряд, кстати, один из старейших в России, еще в 20-е годы сражавшийся с басмачеством при охране самого сложного участка таджикско-афганской границы, я узнал, что попал в Афганистан. Назначили меня туда замначальника погранотряда и начальником опергруппы. Всего тогда сформировали семь таких отрядов. Но до нашего прибытия в ДРА там уже действовали сводные боевые отряды пограничников — СБО. Они были легко вооружены и набирались из добровольцев.
Кто хочет мира, пусть готовится к войне
— Какие задачи ставились перед пограничниками?
— Задача всегда была и остается одна — охранять государственную границу. Ни у нас, ни у отрядов СБО не было задания воевать. Мы пришли, чтобы помочь братскому афганскому народу. Пограничники дислоцировались там, где наиболее активно действовали душманы, чтобы не дать им выходить к нашей границе и не допустить кровопролития и провокаций. Самыми горячими участками советско-афганской границы были Пянджское и Памирское направления.
После ввода частей и соединений 40-й армии на юг Афганистана девять северных провинций остались практически без контроля. Естественно, все незаконные вооруженные формирования сразу же хлынули на север. Причем только на участке Пянджского погранотряда в 1982 г. их насчитывалось свыше 70 тыс.(!) человек. Группы боевиков вышли к государственной границе и блокировали немногочисленные афганские посты пограничной охраны, заняли районы местности. Приграничный город Пяндж был обстрелян из минометов, участились случаи нападения на пограничные наряды, на мирных граждан на советской территории, начали угонять скот...
Боевики, которые себя называли моджахедами, т. е. «борцами за веру», действовали нагло и жестоко. Резали активистов, простых людей, трупы бросали в реку Пяндж. Вскоре советско-афганская граница, раньше считавшаяся относительно стабильной, превратилась в сплошную горячую черту. И тогда было принято решение о вводе семи мотоманевренных групп в административные центры Калайи-Нау, Меймене, Шибарган, Балх, Пяндж, Тахор и Бадахшан.
Пограничники должны были обеспечить ввод соединений и частей 40-й армии, безопасность советских граждан на территории СССР, помочь органам народной власти стабилизировать обстановку и защитить мирных афганцев.
— Насколько я знаю, вы помогали поднимать народное хозяйство страны, население которой было на грани нищеты.
— Я бы даже сказал, за гранью. И одна из главных проблем — питьевая вода. Она у них в буквальном смысле на вес золота. Мы пробурили там восемнадцать 300-метровых скважин, установили емкости по двести кубов, привезенные из Союза. И местное население получило чистую воду, которую никто не мог отравить.
Я встретился с первыми секретарями Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана и попросил помочь дружественному народу с сельхозтехникой. Каждый выделил по два трактора, по два комбайна и передали гуманитарную помощь. Только школьной формы отправили 960 комплектов. Помогали чем могли. И дома строили, и дороги, и мосты... Для афганцев мосты — стратегические объекты. Приведу только один пример.
Есть в Афганистане горная река Кокча. Шириной около 50 м, но очень мощная и быстротечная. Бандиты подорвали мост, через который два раза в год — весной и осенью около миллиона овец с равнинных районов направлялись на пастбища в горы. Когда не стало моста, крестьянам приходилось этих барашков по одному отлавливать, в кожаный рундук сажать и с помощью веревок на противоположный берег перетаскивать. Можете представить этот процесс?!. Когда подрывников поймали, местные жители их четвертовали.
А мы построили новый мост, и не один. Помогли в освоении 155 тыс. га орошаемых земель. Для сравнения — Советский Союз ежегодно осваивал 55 тысяч.
«Шурави, спасай дочку!»
— C трудом представляю, как удавалось совмещать мирный труд и борьбу с моджахедами...
— В Москве тоже удивлялись. Когда мы высоковольтную линию в 150 кВт прокладывали, раздался звонок: «Григорий Михайлович! Какое строительство? Там же возле каждого столба нужно БТР ставить!» Я отвечаю: «Не надо ставить. Строительство идет нормально».
Это был 1984 г., когда начали повально сдавать так называемые незаконные вооруженные формирования, и к 19 августа в зоне ответственности Пянджского погранотряда осталась только группировка Фаиз Рахмона — 300 человек. Я с ним лично три раза встречался. Брал пару вертолетов, солдат человек пятнадцать, и летел на переговоры, о которых мы с ними заранее договаривались...
— Получается, за два года вы обезвредили и заставили сложить оружие почти 70 тысяч боевиков. Как удавалось договариваться с бандитами?
— Настоящими бандитами были те, кто шел с территории Пакистана. А местных я даже душманами не могу назвать. В основном это были нищие, обманутые люди. Но те из них, кто переходил на сторону народной власти, получали землю. Это был мощный стимул, и они начали сдаваться. Да так активно, что на базе трех незаконных вооруженных группировок был сформирован национальный пехотный полк — 1500 человек. И комитеты защиты революции тоже нередко формировались из бывших боевиков. Всего было создано 118 таких комитетов наподобие наших сельсоветов. В 12 районах была установлена полностью народная власть. Практически половина территории из 1714 кишлаков перешла под ее контроль.
— А как мирное население относилось к нашим пограничникам?
— В большинстве случаев доброжелательно. Если поначалу у кого-то и было недоверие, то очень быстро мирные афганцы сообразили, что мы пришли не убивать и грабить, а помогать и защищать. Тем более что еще с 20-х годов, когда в Средней Азии только появились пограничники, местные привыкли — что бы ни случилось, бежать на заставу. Беда стряслась или доктор нужен, люди знали, что выручат «шурави» — так они нас называли.
На переговоры со старейшинами я никогда не брал оружия. И знал, что в нас никто не будет стрелять. Особенно когда мы стали помогать им с водой, продуктами, ни одного выстрела по машинам не было, ни одной мины не взорвалось. А сколько раз мы спасали мирных жителей!..
Помню такой случай. Едва наш вертолет приземлился в Архадже, подбегает местный житель: «Шурави, спасай дочку!»
Маленькой девочке «гости» из Пакистана подарили игрушку, и она взорвалась в руках у ребенка. Страшное ранение в живот, счет жизни шел на минуты. Я сразу же дал команду: девочку в вертолет и в районную нашу больницу. Слава богу, успели, вовремя прооперировали и спасли ребенку жизнь. И это далеко не единственный случай, когда кроме оружия и наркотиков, на территорию Афганистана попадали такие смертельные «игрушки».
Мелкие незаконные вооруженные формирования, которые шли с территории Пакистана, мы уничтожали мгновенно. Эти операции были четко отработаны: три БТРа, 20 «чижиков» — наша оперативная группа, которая действовала вместе с нами под видом незаконного вооруженного формирования. Во время только одной такой операции в кишлаке Карагуши мы в пух и прах разбили пакистанскую группу из 125 человек, хотя нас было втрое меньше. Все бандиты были отлично обучены в Пакистане и вооружены до зубов — автоматическое оружие, два ТШК, два ФПГ, три зенитных комплекса, мины и боеприпасы.
В 4 утра мы нанесли ракетно-бомбовый удар с одновременным прикрытием всех выходов из кишлака. А затем «чижики» ликвидировали банду. В итоге 69 боевиков уничтожены, остальные сдались в плен. Со стороны погранзаставы и опергруппы потерь не было. К августу 1984 г. обстановка в зоне нашего влияния начала стабилизироваться, и я доложил начальнику погранвойск КГБ СССР Матросову о том, что пора прекратить боевые действия в Афганистане. А на границе с Пакистаном поставить мощный пограничный гарнизон, чтобы блокировать лезущих оттуда бандитов.
— И какой была реакция генерала?
— (Смеется.) Отправил на повышение, на должность замначальника оперативной группы округа.
Афган, майдан и пропаганда
— Вы провели 150 операций в Афганистане. Что было самое трудное в этой работе?
— У меня была очень простая работа. Разведчики работают, я планирую операцию, обеспечиваю также ее материальную сторону. Вылетаю в Афганистан, провожу операцию, возвращаюсь в Союз и готовлю следующую операцию. Вот и все. (Улыбается.
— Хорошо, спрошу по-другому. За счет чего ваша работа была, как вы говорите, простой?
— У нас был очень хорошо подготовлен личный состав. КГБ ведь постоянно соперничало с Генштабом — кто лучше. И пусть не обижаются те, кто служил в 40-й армии, уровень подготовки у пограничников был на много порядков выше. Кроме того, с каждой вновь прибывшей мотомангруппой мы в течение 2 месяцев ежедневно проводили занятия, детально отрабатывая боевые действия.
Ни одного внезапного нападения на пограничные гарнизоны не случалось — отлично была поставлена разведка. Очень надежные ребята ехали к нам, настоящие пограничники. Ведь у нас ни один не отказался служить в Афганистане. А за 10 лет там побывало их около 120 тысяч. Половина из них — украинцы, потому что набор туда шел в основном с Украины.
— Правда, что кто-то из высоких чиновников предлагал стабилизировать обстановку в Афганистане с помощью только пограничных подразделений?
— Не совсем так. У меня в архиве есть материалы заседания политбюро, на котором поднимался этот вопрос. Инициатором ввода войск был Андропов. Но на этом заседании выступил начальник Главного политотдела армии и флота генерал Епишев: «Давайте дадим нашим погранвойскам 50 тысяч личного состава и решим проблемы в Афганистане». А ему сразу же встречный вопрос: «Где вы столько пограничников возьмете?»
Он: «Как где? Московская дивизия МВД им. Дзержинского, Свердловская дивизия МВД, в Киеве две бригады — на Печерске и на Подоле и в Кишиневе бригада. Вот три дивизии мы даем погранвойскам, даем технику, укомплектовываем, и они становятся на охрану границ с Пакистаном и с Ираном».
На мой взгляд, это было очень мудрое предложение. Потому что пограничники не воспринимались народом Афганистана как агрессоры. Мы умели работать с афганцами, выстраивать с ними доверительные отношения. Если бы тогда наверху прислушались к мнению Епишева, у нас бы был совсем другой Афганистан, другие результаты и другие последствия.
— И среди последствий — жертвы среди мирного населения, о которых сегодня часто говорят. Во время операций, которые вы проводили, гибли мирные люди?
— Пограничники изначально получили приказ действовать, не причиняя вреда мирным афганцам. Налет мы применяли исключительно по точному месторасположению главаря банды, а ракетно-бомбовый удар наносили, согласно точно полученным оперативным данным. Чтобы максимально исключить вероятность гибели местных жителей, во время боевых вылетов на борту вертолета всегда находился сотрудник ХАДа (служба госбезопасности Афганистана. — Авт.), руководитель местных районных органов и офицер-разведчик погранвойск.
Определив местонахождение незаконного формирования, мы блокировали территорию, устанавливали громкоговорители и начинали массированную информатаку, которая была одним из самых эффективных средств борьбы. В наших отрядах были специально обученные пропагандисты, мы вели разъяснительную работу с населением, агитировали в поддержку народной власти, гарантируя сохранить жизнь всем, кто перейдет на ее сторону. Если поступала информация, что бандиты находятся в кишлаке, через громкоговорители мы давали команду женщинам, старикам и детям покинуть кишлак и только тогда вместе с афганскими отрядами начинали «прочесывать территорию».
Кстати, я до сих пор не могу понять: почему нынешняя украинская власть не использует подобные громкоговорящие установки на майдане? Ведь первейшее средство — это спецпропаганда, которая, кстати, успешно работает у нынешних оппозиционеров.
У нас была звуковещательная станция на базе БТР-70. Радиус — до 5 км. Если поставить такую возле стадиона «Динамо», направить вдоль улицы, она весь центр Киева «накроет».
Есть и другие способы воздействия, о которых не может не знать власть. С экстремистами надо быть твердым и жестким. Не с теми, кого купили и обманули, а с теми, кто подстрекает их идти на баррикады. Мы ведь в Афганистане почему победили? Потому что против простых членов незаконных вооруженных формирований никаких репрессий не применяли. Задача была — ликвидация бандглаварей.
«Бескровный» командир
— В Афганистане вас называли «бескровным командиром».
— У меня был жесткий принцип: не допускать бессмысленных потерь. Я говорил: «Лучше пусть 100 бандитов уйдут, чем один у меня пограничник погибнет». Например, проводили мы Анхойскую операцию — одну из самых крупных и сложных в Афганистане. Она проходила с 24 апреля по 3 мая 1986 г. на стыке трех границ, что усложняло нашу задачу. Руководство провинции обратилось к нам с просьбой оказать помощь в обеспечении проводки из порта Хайратон в Меймене транспортной колонны из 600 автомобилей по маршруту длиной 500 км. Проводка колонн была одной из самых опасных операций, когда постоянно существует риск подвергнуться атаке.
Кроме того, мотоманевренным группам нельзя было подходить близко к иранской границе, чтобы не спровоцировать конфликт. И случилось так, что во время прохождения нашей колонны с иранской территории внезапно ударили 100-миллиметровые пушки. Войска успели уйти в укрытие, но стрельба продолжалась. Тогда я в открытый эфир начинаю крыть матом: «Прекратить стрельбу! Не стрелять!»
Пока на той стороне угомонились, 26 пограничников-иранцев погибли. У нас, слава богу, обошлось без потерь...
План Анхойской операции держался в строгой тайне, даже не все офицеры-пограничники знали о нем. Мы должны были нанести ракетно-бомбовый удар по бандформированию, которое, по нашим данным, находилось в городе Анхой. Численность боевиков предположительно составляла около 800 человек. Хотя потом выяснилось, что их было 3,5 тысячи.
Силами 16 десантно-штурмовых групп мы прикрыли основные направления возможного отхода душманов, и с помощью девяти мотоманевренных групп плотно блокировали город. В операции были задействованы 17-я пехотная дивизия, пограничные бригады и 20 афганских батальонов ХАД. Нами было израсходовано 150 авиабомб, 1500 снарядов, 5 тыс. мин и 960 т(!) керосина.
В результате Анхойской операции мы полностью очистили провинцию от бандформирований. 647 бандитов было убито, 5,5 тыс. сдались в плен, в том числе полк Дустума — численностью 1600 человек. И только один наш солдат-десантник был убит. Так что в бою гибли единицы. Чаще причиной потерь была человеческая беспечность.
— Какой опыт дал пограничникам Афганистан? Правда, что Матросов в приказном порядке всех начальников погранзастав отправлял туда на «стажировку»?
— Правда. Но не только начальников погранзастав. Он заявил, что пропустит через Афганистан всех офицеров погранвойск. Авиаторы и разведчики все прошли стажировку в Афганистане. Конечно, это для нас был огромный опыт. До Афганистана я служил в Забайкалье и разработал там тактику действий по отражению нападения крупных масс гражданского населения Китая. Проводил по ней учения, даже не предполагая, что эту теорию придется отрабатывать на практике. И не только в Афганистане, но и позже, когда перед развалом Союза были случаи нападения на наши заставы. В Кишиневском погранотряде, например, местные жители бросали в пограничников боевые гранаты.
Афганистан дал нам серьезный опыт борьбы с терроризмом и с наркобизнесом — главными современными угрозами. Помню, летим над Афганистаном на вертолете, а под нами все поле километров 50 на 50 кроваво-красное от мака. Но тогда мы все каналы им перекрыли, а сейчас там опять цветет мак и процветает смертоносный бизнес...
Ошибка Горбачева и победа армии
— Какой была ваша реакция на сообщение о выводе войск?
— Убежден, что Горбачев совершил большую ошибку, приняв осенью 1986 г. решение о начале вывода войск. Вообще надо сказать, что его вмешательство в наши действия в Афганистане во многом и привело к известному итогу. На 17 августа 1986-го только в зоне Пянджского погранотряда оставалось три незаконных вооруженных формирования численностью 2,5 тыс. человек. А на стороне народной власти было около 7 тыс. личного состава. Не считая 20-й пехотной дивизии ДРА, 201-й пехотной мотострелковой дивизии, трех ММГ и двух погранзастав. То есть соотношение сил было в нашу пользу, и мы могли их додавить. Но уже к середине 86-го были выведены 6 полков и 1300 единиц боевой техники. А к 1988 г. части и соединения 40-й армии покинули северные провинции Афганистана. Кроме того, погранвойскам было категорически запрещено участвовать в боевых операциях без разрешения Москвы. Нам фактически связали руки.
И бандформирования резко активизировались. У афганцев ведь «сарафанное радио» работало отлично. Даже мы, бывало, чего-то не знали, а они уже в курсе. У них свои люди были и в посредническом аппарате, и в Кабуле, и в ЦК НДПА... Ну а результат всем известен. Эту военно-политическую операцию проиграли кремлевские политики во главе с Горбачевым. Не армия и не пограничники. Мы с честью выполнили свою миссию и свой долг. Когда выходили из Афганистана, афганцы плакали: «На кого вы нас бросаете, шурави?..»
— После развала СССР к событиям в Афганистане прочно прикрепили ярлык «чужая война». А вы как непосредственный участник событий какое даете определение этой странице истории?
— У пограничников свое четкое определение — это была спецоперация пограничных войск КГБ СССР в Афганистане против незаконных вооруженных формирований. А что касается разговоров о «чужой войне»... Я только один факт приведу. К 1979 г. 6-й американский флот уже вошел в Персидский залив, к берегам Афганистана. Они полным ходом готовились к захвату страны. В это же время в Германии были размещены американские ракеты «Першинг» с радиусом действия до Москвы. Это были неуловимые ракеты. Время подлета — около 5 минут. Советские ПВО их просто не успевали бы сбивать и уничтожать. И если бы в горных районах Афганистана, не дай бог, выставили бы эти ракеты, то в случае военного конфликта США с Советским Союзом советская территория от Калининграда до Новосибирска стала бы «синей», радиоактивное заражение там было бы в сотни раз выше Чернобыля!
Вы представляете, что такое Афганистан? Только в северных провинциях 150 млн. баранов. Куда шло мясо, куда шли шкуры? В Советский Союз. А газ? До сих пор Россия пользуется газом, который идет из Афганистана. Белая нефть, огромные месторождения лазурита в горах. Богатейшая земля! Вся таблица Менделеева есть в Афганистане. Нет только грамотной власти. И я вам скажу, что там никто и никогда не наведет порядок. Еще Энгельс сказал, что афганцы — свободолюбивый, гордый народ, который от войны до войны временно занимается сельским хозяйством. У них как только мальчик рождается, ему вручают винтовку. И она до конца жизни при нем. Война за власть, за рынки сбыта между племенами, между разными группировками там шла и будет идти постоянно...
Советские погранвойска провели в Афганистане 1113 боевых операций, в ходе которых уничтожено 41 216 боевиков, в том числе 545 полевых командиров. Захвачены в плен 19 335 моджахедов, 20 334 единицы оружия, 3024 боеприпаса, 742 единицы автотранспорта. Боевые потери пограничников составили 518 человек. Почти три тысячи получили ранения. Восемь стали Героями Советского Союза, два из них — посмертно. За всю Афганскую кампанию ни один советский пограничник не сдался в плен, ни один не попал в руки душманам и ни один погибший не остался лежать на чужой земле. Отдельные подразделения погранвойск КГБ СССР прикрывали выход с территории ДРА 40-й армии и оставались на территории Афганистана до апреля 1989-го.
На уникальных фотографиях из архива Киевского музея «Трагедия и доблесть Афгана — мгновения, ставшие историей»
