|
|
|
Мы хранили покой державы |
|
|
| |
Генерал-полковник Родин Виктор Семенович - один из тех, кто в 1979
году по долгу и совести отвечал за создание и ввод в Афганистан 40-й
общевойсковой армии - ограниченного контингента советских войск в
Афганистане. В 1977-1982 годах он возглавлял политуправление
Туркестанского военного округа.
- Виктор Семенович, ТуркВО прикрывал два больших участка границы с
Афганистаном и Ираном. С Ираном, так сказать, все понятно: то
американцы, то фундаменталисты. А вот по поводу Афганистана не было ли
беспокойства до декабрьских событий?
|
|
| |
- Бдительность, настороженность были всегда. Но в целом о вводе войск
даже мысли не было. Обстановку в Афганистане мы знали, следили за ее
изменениями. В марте 1979 года мне довелось побывать с советской
военной делегацией в Кабуле. Вот здесь и стало понятно, что генсек ЦК
НДПА Нурмухаммад Тараки, лидер афганской, саурской революции, контроль
над страной теряет. А премьер-министр Хафизулла Амин уже все, что мог,
прибрал к рукам. Амин заявил главе нашей делегации - начальнику
Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского
Флота Алексею Епишеву, что для борьбы с контрреволюцией афганским
товарищам нужны хотя бы две советские дивизии. Мол, они не будут
воевать, одно только их присутствие охладит экстремистов. Епишев тогда
резонно заметил, что о вводе наших войск не может быть и речи,
поскольку это значительно осложнит международную обстановку. Там же в
Кабуле от Епишева я получил приказ отправиться в Герат и оценить
обстановку в Гератском гарнизоне. А оценка вышла такая: для
стабилизации обстановки, для подавления контрреволюции, как они тогда
говорили, Гератский гарнизон не пригоден. И у меня возникло нехорошее
предчувствие: добром здесь дело не кончится, и нам на нашей стороне
нужно быть настороже.
Епишев впоследствии, инструктируя нас перед встречами с официальными
лицами Афганистана, предупреждал, что если возникает разговор о вводе
войск, то всячески избегать этой темы. Таким образом, вопрос о нашем
военном присутствии в марте 1979 года еще не стоял. Но командование
округа, учитывая сложную обстановку у южных соседей, приступило к
мероприятиям по повышению боеготовности войск. Провели командно-штабные
учения, развернули 5-ю дивизию в Кушке, некоторые части других дивизий.
Наше стремление повысить боевую готовность было оправданным. Обстановка
в мире на тот момент отличалась особой сложностью...
Сейчас ведь как многие исследователи оценивают события той поры в
Афганистане? С позиций нынешнего дня! А это в корне неверно. Нужно
оценивать с позиций того времени. А что было? Кульминация 'холодной
войны'. Антисоветская позиция Пакистана. Победа фундаменталистов в
Иране. Повышенный интерес США к этому району. С афганского направления
можно было нанести такой удар, который рассек бы Советский Союз на две
части...
Вопрос о вводе войск ведь не сразу решился. Шло его обсуждение с лета
1979 года. Против ввода войск был и Генеральный штаб, и главком
Сухопутных войск. Генерал Павловский еще в ноябре, возвращаясь из
поездки в Афганистан, назвал возможное присутствие наших войск
нецелесообразным. Но потом, под воздействием обстоятельств, мнения
менялись.
Думаю, что многое изменила смерть Тараки. Ведь он встретился (незадолго
до отстранения от власти) с Брежневым. Говорят, что Брежнев просил
Амина сохранить жизнь Тараки. Но тот не внял просьбе Леонида Ильича, да
еще и усилил репрессии. Я уверен, что ввод советских войск в Афганистан
был обоснованным и целесообразным в связи с обстановкой, которая
сложилась в то время на южных рубежах.
- Какие-то спецподразделения вводились в Афганистан раньше 40-й армии? Или эта информация проходила мимо округа?
- Нет, мимо округа это не проходило. Во-первых, был получен приказ
сформировать на базе 56-й десантно-штурмовой бригады батальон для
охраны Амина. Он был очень подозрительным, боялся покушений, не доверял
своей охране. А поскольку в этот батальон вошли исключительно уроженцы
Узбекистана, Таджикистана и Туркмении, то его условно назвали
'мусульманским'. И этот батальон был введен в Кабул. Занимался охраной,
боевой подготовкой.
- А что, собственно, мог предпринять Туркестанский, не самый большой и
богатый, округ, когда поступил приказ на такое массовое отмобилизование?
- Округ действительно был второразрядным. Дивизии в Кизил-Арвате,
Кушке, Термезе. Две из них сокращенного состава. Десантный,
понтонно-мостовой полки. Вот в основном и все. О 56 дшбр я уже говорил.
Она была полного состава. В начале декабря 1979 года командующий ТуркВО
генерал-полковник (в ту пору) Максимов находился в Генеральном штабе,
утверждал мобилизационный план округа. Начальник Генштаба Огарков его
предупредил, что вопрос о вводе войск находится в стадии обсуждения, но
будьте готовы, возможны новые вводные, поэтому прорабатывайте основные
пункты вашего плана. Вот с этого периода и было решено провести
развертывание округа за счет собственных мобресурсов. Все происходило
под видом учебных сборов. В это же время увеличились поставки
вооружения, прибывали спецподразделения.
Никто не говорил о вводе. Все мероприятия проводились под знаком
учебных сборов. А стало об этом известно только во второй половине
декабря. Поступил приказ: ТуркВО развернуть по планам военного времени
полностью и быть готовыми к вводу войск в Афганистан. Конкретно дата
ввода стала нам известна только в ночь на 24 декабря: 25 декабря в
15.00 перейти государственную границу.
- Виктор Семенович, имена командармов 40-й армии вошли в историю. Но
вот почему первым командующим был назначен генерал-лейтенант Тухаринов?
Он ведь был в те дни первым заместителем командующего войсками округа.
Какие-то особые заслуги?
- Планом развертывания и оперативного использования 40-й армии
предусматривалось, что ее руководство должно было на первом этапе
состоять из первых заместителей. Так генерал-лейтенант Тухаринов,
опытный и энергичный, кстати, человек, стал командующим армией, а мой
первый заместитель генерал-майор Тоскаев стал членом военного совета -
начальником политотдела армии.
- Мобресурсы округа... Это же, по сути дела, гражданские лица. Как
удалось собрать их в такие сроки в один кулак? И насколько уверенно они
чувствовали себя в Афганистане?
- Мы призвали около шестидесяти тысяч человек. Никто никуда не бегал.
Контингент был на восемьдесят пять процентов из местных жителей.
Узбеки, туркмены, таджики. Сознательность была высокая. А трудности...
Ну вот, к примеру. В те дни в Термезе по ночам температура опускалась
ниже минус пятнадцати градусов. Что такое для узбека или таджика 'минус
пятнадцать'?! А у нас и печек не было в палатках. Вечером зашел в одно
подразделение. Палатки пустые. Утром смотрю - в строю как один. Домой
греться бегали. Это было у танкистов в полку. Никакой паники,
пересудов. Да ведь до 24 декабря никто и не думал всерьез об
Афганистане... А когда узнали, что предстоит в соседнюю страну войти,
подтянулись, тут уже все серьезными стали, особенно когда были выданы
на руки боеприпасы.
У нас в период развертывания были немалые проблемы с обеспечением. Ведь
ни палаток в таком количестве, ни кроватей, ни печек не
предусматривалось планом. Предполагалось, что армия будет в движении на
марше или в бою. В жизни же все вышло иначе. В такой обстановке
необходимо было поддержать людей, помочь пережить первые трудности. И с
этим успешно справились. Помогло и то, что все понимали: мы идем
помогать дружественному народу.
- А как вообще переходили границу?
- Да очень просто. Открыли пограничные ворота, и войска пошли. А понтонные мосты под Термезом были наведены за сутки до этого.
Двадцать пятого декабря я находился в Термезе. К вечеру, помню,
температура у меня подскочила до сорока. Врачи стали стращать
инфарктом, настаивали на госпитализации. Но мне было бы легче умереть,
чем в такое время лежать на больничной койке. Представьте: войска
входят в другое государство, а член военного совета округа - болен.
Нет, только не это.
Короче, ночью я прилетел на самолете командующего в Ташкент. Мне
сделали в госпитале десяток уколов, а утром я уже был в войсках. К ночи
26 декабря добрался до Кушки, откуда в направлении Шинданда уходила 5-я
мотострелковая дивизия. С ней я и вошел в Афганистан. Было это 27
декабря 1979 года.
- Как отнеслись местные жители к вводу наших войск?
- На том направлении, где я был, вполне спокойно. Цветов, конечно, на
броню не бросали, но и не препятствовали движению. Скорее, с
дружелюбным любопытством. А вот в провинции Балх, у Ташкургана, там
действительно встречали цветами, сыпали по местному обычаю лепестки
роз. Так, в частности, встречали 180-й полк.
- Итоги ввода войск как-то рассматривались в Москве? Перспективы учитывались?
- Нас в январе и феврале по три раза в месяц вызывали в Москву для
отчета. Беседы шли на таком уровне: министр обороны, начальник Главного
политуправления, из ЦК КПСС - Пономарев, Смирнов... Епишев, кстати,
тогда приказал мне, разумеется устно, чтобы все обстоятельства по
Афганистану я докладывал лично ему, минуя промежуточные инстанции. Вот
такая была скрытность и секретность... Изучая обстановку в Афганистане,
я пришел к выводу, что военным путем мы поставленную задачу не решим.
Доложил о своих соображениях Епишеву. Это было в марте 1980 года. Он
сказал: 'Ты что, пионер? Ты какую околесицу несешь. Ты говоришь, что
нельзя, а другие докладывают, что вот-вот - и победа будет...' История,
как известно, рассудила, кто был прав.
Впрочем, сейчас все больше вывод войск из Афганистана празднуют. Но, на
мой взгляд, нам и начала кампании не следует стыдиться. Ввод 40-й армии
был осуществлен с военной точки зрения на высоком организационном
уровне. Эта операция не имела аналогов в советской военной истории. А
какие имена сейчас забываются! Спросите у солдат, кто такой Николай
Шорников, Василий Щербаков, Вячеслав Гайнутдинов, Сергей Козлов. А ведь
это имена первых 'афганских' Героев Советского Союза...
Для меня всегда офицер или солдат, который служил в Афганистане, был и
остается человеком, заслуживающим особого внимания и уважения. Нам
нечего стыдиться. Мы в Афганистане выполняли воинский долг,
обеспечивали безопасность южных рубежей Союза, хранили покой державы.
Время показало - это необходимо и по сей день. Кто подзабыл, могу
напомнить, что на границе с Афганистаном и поныне стоит 201-я
мотострелковая дивизия. Свой второй орден Красного Знамени она
заслужила в Афганистане.
Источник: Peoples.ru
|
|
|
|
|
|
