Яркие воспоминания из  детства – Керченский исторический музей «Каменоломни Аджимушкая». Экскурсовод рассказывала о трагическом и героическом прошлом нашей армии. В мае-июне 1942 года бойцы и командиры Крымского фронта (остатки 83-й бригады морской пехоты, 95-го погранотряда,  Ярославского авиационного училища, Воронежского училища радиоспециалистов) прикрывали эвакуацию основных сил фронта на Таманский полуостров.

Они сражались против превосходящих сил противника без боеприпасов и продовольствия,  даже без воды. Участники этих событий рассказывали о том, что еще долгое время после пережитого,  ложась спать, ставили рядом кружку воды. Превосходящим силам вермахта мы противопоставили стойкость, мужество, героизм.
Прошло 43 года со времени героической обороны Аджимушкайских каменоломень. Лето 1985 года выдалось в Афганистане особенно жарким. Служил я в провинции Балх, возле Мазари-Шарифа. По данным авиационной разведки в ущелье Чикап сосредоточилось бандформирование. Для уточнения разведданных о количестве, составе, задачах формирования застава «Северный вход» выдвинула из ущелья Мармоль группу из десяти человек.
Выход осуществлялся, как всегда,  с наступлением сумерек. Боекомплект,  сухпай и воду взяли из расчета на одни сутки. До кишлака Гондаки дошли без особых приключений. После короткого привала выдвинулись к цели – ущелью Чикап.
К укрепрайону  подошли под прикрытием утреннего тумана настолько близко, что нос учуял с подветренной стороны запах «чарлза». Боевое охранение было организовано басмачами отвратительно,  они были обкурены. Двое из них,  не спеша,  спускались по серпантину. «Борька, мой – правый, твой – левый»,  – сказал я Борьке Окигитову. Две короткие очереди ударили одновременно. На тропе остались два тела. Через мгновенье шквал огня ударил по камням, за которыми мы залегли. Мелкие осколки камней больно ударили по левой кисти и лицу.  
Бой длился двое суток. Банда насчитывала около 30 стволов. Возникла патовая ситуация.  Все попытки боевиков вырваться из ущелья были безрезультатны. Мы имели тактическое преимущество, отбивали все их атаки, но у них было численное превосходство,  и мы не могли атаковать зажатую в ущелье банду.
Боекомплект экономили, есть при такой жаре особенно не хотелось, а вот без воды было особенно трудно. И это  при жаре далеко за 40 градусов. Губы потрескались от обезвоживания, кровь на них моментально запекалась, язык без слюны прилипал к нёбу, но мы старались выполнить  задание.   Два человека несли боевое охранение, а остальные,  раздевшись,  лежали в пещере. Камни были прохладными, и не так хотелось пить, как на солнцепеке.
У Джека Лондона есть рассказ о том,  как меняется психика человека под воздействием экстремальных ситуаций, в частности голода. Днём мы старались не думать о воде, а ночью  во сне я видел ручей холодной воды,  к которому я припал губами и жадно пил, пил, пил…  
На третьи сутки четыре вертолёта закрутили над ущельем «чёртовую карусель» –  один нурсует, а остальные летают по кругу и готовятся к нурсованию.  Ущелье в течение нескольких минут было под непрерывным огнём неуправляемых реактивных снарядов. Когда с бандой было покончено,  мы вошли в ущелье, где в расщелине нашли большую лужу. В грязной воде плавали дохлые  голуби и крысы. Каждый из нас набрал во флягу эту жидкость.  Во фляги  бросили по две таблетки пантоцида. Чтобы обеззаразить воду, нужно было выждать полчаса. Эти 30 минут нам показались вечностью. Перед каждым из нас лежала фляга воды, которую пить было нельзя в течение этого времени.  Казалось, эти минуты длились дольше, чем двое суток без воды.
Обратный путь на заставу прошли молча. Ущелье Мармоль нас встретило журчаньем маленькой речушки,  и это журчанье было приятней любой музыки.
Война нас учит пересматривать ценности. Отсутствие денег, модной одежды, шикарного автомобиля кажется такой чепухой по сравнению с тем, что было с нами в июне 1985-го  в Афгане и с нашими отцами и дедами в июне 1942-го  в каменоломнях Аджимушкая.